Маршруты войск
В начале лета 1380 Мамай начал медленное движение из своей кочевой ставки в низовьях р. Дон к его верховьям, ожидая там к началу осени встретить войска союзников для совместного похода на земли Сев.-Вост. Руси. В начале авг. 1380 Мамай достиг устья р. Воронеж. Согласно совр. исследованиям, численность ордынского войска не превышала 30 тыс. чел. Не подтверждаются данные поздних рус. летописей, согласно которым оно включало в себя отряды (в т. ч. наёмные) черкесов (адыгов), ясов (донских аланов), буртасов, армян и представителей ряда др. народов правобережья Волги и Сев. Кавказа; наёмников-«фрягов» из Крыма.
Поход ордынских войск на Русь стал для вел. кн. владимирского Дмитрия Ивановича полной неожиданностью, т. к. ещё летом 1379 наметилось замирение сторон (Мамай выдал ярлык и пропустил через свои земли моск. кандидата на митрополию Митяя). Узнав в конце июля – начале августа о выступлении противника, вел. князь отправился в Москву, где в авг. 1380 начал собирать полки. На его призыв откликнулись ближайшие родственники – боровско-серпуховский кн. Владимир Андреевич Храбрый и князья Белозерские, правители Пронского, Тарусского и Оболенского княжеств; служилые литов. князья Гедиминовичи – Андрей Ольгердович и Дмитрий Ольгердович вместе со своими дружинами, выехавшими на службу в Москву из Полоцка, Друцка, Пскова, Трубчевска и Брянска в 1378–79, военно-служилая знать городов Владимирского вел. кн-ва [Дмитрова, Переяславля, Юрьева (Польского), Костромы, Углича и др.]. Однако воен. силы б. ч. рус. земель по разным причинам не приняли участие в походе (Новгородская республика, Тверское, Нижегородское и Рязанское великие кн-ва и др.). По совр. исследованиям, рус. войска могли насчитывать ок. 15–20 тыс. чел. (традиционно в историографии указывалась численность 50–60 тыс. чел.). Общее командование осуществлял кн. Дмитрий Иванович. Подчиняясь ему, своими полками руководили князья-союзники, территориальными ополчениями – служилые князья и моск. бояре-воеводы. 15 авг. рус. войска собрались на Девичьем поле у Коломны, 20 авг. – выступили оттуда и начали движение вдоль р. Ока. Встав лагерем в устье р. Лопасня, они ожидали прибытия дополнит. сил, собранных кн. Владимиром Андреевичем и окольничим Т. В. Вельяминовым, и вестей от разведчиков, следивших за движением войск Мамая от р. Тихая Сосна до р. Красивая Меча. 26–27 авг. рус. войска перешли Оку и начали движение на юг вдоль границ с Рязанским вел. кн-вом. Данный манёвр позволил не дать соединиться рати вел. кн. рязанского Олега Ивановича с войсками Мамая. Далее войска Дмитрия Ивановича двигались по пути, известному позднее как Старая Данковская дорога. Она пролегала через водораздел рек Дон и Мокрая Табола. В начале сентября они достигли Березуя, а 6 сент. – встали в устье р. Мокрая Табола. 7 сент. была разбита ордынская разведка, после чего Дмитрию Ивановичу стало известно, что войска Мамая контролируют Гусиный брод в верховьях р. Красивая Меча, который находился в одном конном переходе от устья р. Непрядва.
Дислокация войск
В ночь с 7 на 8 сент. рус. войска форсировали р. Дон и заняли выгодную позицию на Куликовом поле, которое находилось в сев. части лесостепи Русской равнины и включало в себя земли в бассейнах Верхнего Дона и Непрядвы. Здесь между балкой Рыбий Верх и р. Смолка встали рус. полки, занимая фронт не более 1,5 км. Их тыл был надёжно прикрыт реками Дон и Непрядва. Мамаю для атаки был оставлен узкий степной коридор, который не давал ему возможности применить излюбленную ордынцами тактику прорыва по флангам, особенно с левой стороны, позволявшей удачно использовать преимущество их лучников. В лесном массиве Зелёная дубрава за левым флангом рус. войск был оставлен общий резерв – засадный полк, которым командовали кн. Владимир Андреевич и кн. Д. М. Боброк-Волынский. Состав рус. войск был традиционен и включал три полка – полки правой и левой руки, великий (т. е. большой) полк. Перед ними был выставлен отряд (получивший в «Сказании о Мамаевом побоище» назв. передового полка), в котором находился вел. кн. владимирский Дмитрий Иванович. Он должен был контролировать подход войск противника и принять первый удар на себя. Перед этим отрядом располагался небольшой сторожевой полк. Напротив него для атаки расположились ордынские войска, которые не стали дожидаться войск вел. кн. литовского Ягайло, остановившихся в Одоеве.
Ход сражения
К. б. началась с поединков утром (с 10–11 ч) 8 сент. По данным Хронографа рус. редакции 1512, в них отличился Андрей Ослябя, по данным более поздних источников – его брат Александр Пересвет. После этого началось осн. сражение. В течение 2–3 часов Мамай разгромил передовой отряд рус. войска и ввёл в действие свои осн. силы. Вел. кн. Дмитрий Иванович, продолжив битву в рядах ратников большого полка, сумел приблизительно оценить силу и численность ордынцев. В середине дня ордынцы прорвали рус. оборону на левом фланге и вышли в тыл к отступавшему большому полку. Вел. кн. Дмитрий Иванович был ранен. В критич. момент боя последовал внезапный удар в тыл ордынцев рус. ратников засадного полка, радикально изменивший ход К. б. Войска Мамая не выдержали натиска и бежали. Преследование противника продолжалось до ночи, рус. войска захватили лагерь ордынского войска на р. Красивая Меча.
Итоги
Потери рус. войск были значительными, т. к. воины погибли не только от ран, но и от «тесноты великой». Погибло много лиц командного состава, в т. ч. белозерские князья Фёдор Романович и его сын Иван Фёдорович, тарусские князья Фёдор и Мстислав Юрьевичи, великокняжеские бояре и воеводы М. В. Вельяминов, Тимофей Васильевич Волуй, Андрей Иванович Серкиз, Михаил Иванович (Акинфович), Л. И. Морозов, М. И. Бренко, Иван Александрович, Константин Кононович, Фёдор Грунка, Семён Мелик, Александр Пересвет и др. Несколько дней рус. войска собирали своих раненых и павших, а 14 сент. отправились назад к Коломне. По пути на отд. отряды ратников стали нападать рязанцы, стремившиеся отнять у них богатые трофеи и взять пленных. В 1381 это стало предметом переговоров Дмитрия Ивановича с вел. кн. рязанским Олегом Ивановичем, который обязался по договору освободить пленных и вернуть им имущество (не было выполнено до конца рязанской стороной, вопрос об этом вновь поднимался в 1402).
Победа в К. б. упрочила влияние и авторитет моск. князей (Дмитрий Иванович получил поч. прозвище Донской), показала реальную возможность освобождения рус. земель и княжеств от власти «Мамаевой Орды», разгромленной ханом Тохтамышем в том же году. Её тактич. значение было поколеблено разорением городов Сев.-Вост. Руси в ходе Тохтамыша набега 1382, в результате которого была не только возобновлена выплата ордынского выхода, но и собраны недоимки за прошлые годы. Тем не менее К. б. имела важные политич. последствия для рус. земель и княжеств. Напр., опыт совместного участия в воен. действиях способствовал объединению войск правителей Сев.-Вост. Руси в походе на Новгород (1386) во главе с вел. кн. Дмитрием Ивановичем. Его первенствующее значение среди князей было закреплено 2-й духовной грамотой Дмитрия Ивановича Донского (май 1389), согласно которой его старшему сыну Василию I Дмитриевичу был передан не только моск. великокняжеский стол, но и Владимирское вел. княжение в качестве наследуемой «отчины».
Историческая память
К. б. нашла отражение в эпосе (легенды о боярине Захарии Тютчеве; былины «Илья Муромец и Мамай», «Про Мамая безбожного»), лит. и документальных памятниках. Уже в 1380 был составлен помянник павших в К. б. Его краткая редакция, в которой поминаются погибшие белозерские князья, моск. бояре и воеводы, известна в списках Вечных синодиков Успенского собора Московского Кремля с нач. 1490-х гг. (Мазуринский список), а со ссылкой на них – в ряде летописных сводов 15–16 вв. Более полный список павших, включающий младших воевод, приведён в Пространной редакции летописной повести о К. б., известной со 2-й пол. 15 в., а также в т. н. Сокращённых летописных сводах 1493 и 1495. К. б. отразилась и в «Слове о житьи и о преставлении великаго князя Дмитрия Ивановича, царя Рускаго». В 15–16 вв. сложился круг источников о К. б., объединённых не только общей темой, но и идеей сплочения рус. земель для защиты от иноземных захватчиков. Памятники Куликовского цикла («Задонщина», летописная «Повесть о Куликовской битве», «Сказание о Мамаевом побоище») продолжили лит. традиции описаний битв в «Повести временных лет», «Слове о полку Игореве» и др. В составе летописных сводов «Повесть о Куликовской битве» до нас дошла в 2 редакциях: Краткой – «О побоище на Дону» (создана вскоре после битвы, сохранилась в Рогожском летописце 1-й пол. 1440-х гг., Первом Белорусско-Литовском своде сер. 15 в. и Симеоновской летописи нач. 16 в.) и Пространной, составленной с использованием «Повести о житии Александра Невского», Краткой редакции «Повести», Синодика, «Чтения о Борисе и Глебе». В печатных изданиях о К. б. впервые упоминалось в «Житии Сергия Радонежского» (1642) и «Синопсисе» архим. Иннокентия (Гизеля), который впервые опубликовал текст «Сказания о Мамаевом побоище» (1680).
Изучение К. б. началось в 18 в. в трудах А. И. Манкиева, В. Н. Татищева и кн. М. М. Щербатова. Лит. произведения ей посвятили М. В. Ломоносов и Г. Р. Державин. Увековечение памяти о К. б. началось под влиянием Отеч. войны 1812 и возросшего интереса к прошлому России после выхода первых томов «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (ввёл в историч. науку понятие «Куликовская битва»). Важную роль в изучении и увековечении историч. памяти о К. б. сыграл С. Д. Нечаев, положивший начало музеефикации Куликова поля. В 1850 на Красном холме (высшей точке Куликова поля) открыт столп-памятник Дмитрию Донскому (арх. А. П. Брюллов, инж. А. А. Фуллон). В 1865–84 близ устья Непрядвы в с. Moнастырщина возведена ц. Рождества Богородицы, сменившая дерев. церковь, стоявшую, по преданию, на месте погребения рус. воинов, павших в К. б. С 1880-х гг. Куликово поле обследовалось воен. историками и тульским археологом Н. И. Троицким. В 1913–17 неподалёку от столпа-памятника построена ц. Сергия Радонежского (арх. А. В. Щусев).
В 1965 на Красном холме открыт филиал Тульского областного краеведч. музея. В 1981 по инициативе ГИМ совм. с Ин-том географии АН СССР и тульскими специалистами начались междисциплинарные исследования по программе «Куликово поле. История. Ландшафт». На Куликовом поле обнаружены др.-рус. городища, селища и летники, бескурганные могильники кон. 12 – сер. 14 вв. В результате палеопочвенных и палеоботанич. исследований выявлены ранее неизвестные контуры ландшафта и важнейшие коммуникации района Куликова поля начиная с эпохи голоцена. В 1996 создан Гос. военно-историч. и природный музей-заповедник «Куликово поле», в его состав входят музейно-мемориальные комплексы в с. Монастырщина и на Красном холме, поле битвы с прилегающей территорией.